Архив рубрики «Год 2014 – год 70-летия Петсамо-Киркенесской операции – 10 Сталинского удара – Освобождения Советского Заполярья и Северной Норвегии»
Лоцманы – кто они?
«…Еще обещаю и клянусь, что вверяемые моему попечению суда буду охранять и защищать до последнего моего издыхания от всяких опасностей и всемерно предупреждать всякий вред и убытки, могущие произойти от засорения водяных путей или от корыстных и торговых расчетов, или от нерадения моего и во всех делах служения моего иметь в уме не свои личные выгоды, но честь Российского флага, пользу морской службы…»
Из лоцманской Присяги, 1890 г.
Несмотря на развитие технических средств судовождения, лоцманы по сей день остаются незаменимыми помощниками капитанов. Особую роль лоцманы сыграли в период проведения военных действий при выполнении специальных задач. Сегодня мы расскажем о мужественной работе лоцманов по проводке подводных лодок в период Великой Отечественной войны и прежде всего об иностранных гражданах, которые из патриотических побуждений оказывали помощь СССР в борьбе с фашизмом. Их героическая помощь Северному флоту была направлена на достижение одной цели – освобождение Норвегии от немецких захватчиков.
Северный флот к началу войны не был достаточно сильным. Несмотря на это, флот с первых дней войны стал проводить систематическую авиационную и корабельную разведку в водах противника, установил дозоры на подходах к портам и базам, выставил несколько оборонительных минных заграждений у своего побережья. На позициях у норвежского побережья начали действия советские подводные лодки. Лоцманы и гидрографы обеспечивали безопасное плавание подводных лодок, транспортов и кораблей, в том числе союзных транспортов.
Начиная с сентября 1940 года, в результате оккупации Норвегии германскими войсками на территорию СССР бежало несколько групп из числа граждан Норвегии. Часть из них с личного согласия каждого была привлечена к работе в качестве лоцманов. Им выдавалась специальная лоцманская форма, они проходили дополнительную подготовку, становились членами команды на подводных лодках и кораблях Северного флота.
Тактика задействования лоцманов из числа иностранцев на подводных лодках и других советских боевых кораблях была продиктована несколькими обстоятельствами. Береговая черта, глубины норвежских фьордов, а также особенности подводных течений не были достоверно исследованы до войны советскими специалистами. Только местные жители с морской выучкой могли незаметно и безаварийно провести такой корабль как подводная лодка через узкости к берегу. Лоцман, находясь на борту советской подводной лодки, через перископ или в ночное время при плавании в надводном положении с боевой рубки осуществлял маневрирование кораблём. Он отвечал за благополучную доставку на берег партизан и их оборудования. Именно лоцман решал, возможна ли высадка на берег.
С учетом спланированных забросок на территорию врага разведгрупп с советских подводных лодок ошибки в маневрировании и нарушение скрытности исключались. За каждым таким выходом стояли жизни подводников, разведчиков. Все действия разведгрупп были взаимосвязаны по времени и месту, в том числе с привлечением других наших сил на берегу. В дальнейшем, с учетом опыта, на картах отражались такие особенности, и боевые походы вдоль Норвегии могли производиться без лоцманов из числа иностранцев. Некоторые лоцманы-норвежцы высаживались также с подводных лодок на берег в составе разведгрупп.
Судьба лоцманов складывалась по-разному. Например, Харальд Утне, уроженец г. Киберг. Родился 23 марта 1911 года. Прибыл в Советский Союз в сентябре 1940 года, 15 ноября того же года вернулся в Вардё и Киберг для выполнения разведывательного задания. Вернувшись на территорию Мурманской области, с декабря 1941 года использовался в качестве лоцмана на советских подлодках. 2 октября 1942 года был высажен в районе Нольнесет у п. Берлевог. 27 августа 1943 года был пленен немцами и направлен в лагерь заключенных в г. Крёкебэрслетта. 27 декабря бежал, но в январе 1944 года вновь был пленен около Вардё. 1 октября 1944 года Харальд Утне казнен в районе Скаффер- хюллет рядом с Киркенесом. Его брат Турляйф Андреас Утне после подготовки с декабря 1941 года неоднократно привлекался в качестве лоцмана на подводных лодках. 27 октября 1944 года был десантирован с парашютом в районе г. Комагвар совместно с норвежскими и русскими партизанами.
Трагически закончилась судьба другого героя – Ore Бернхардта Хальвари. Он родился 21 февраля 1895 года в г. Киберге. Бежал в Советский Союз 15 сентября 1940 года и с декабря 1941 года участвовал в 10 походах П JI вдоль побережья провинции Финнмарк. Он наиболее часто задействовался командованием Северного флота для проводки подводных лодок. Благодаря его опыту лоцмана удалось избежать столкновений с противником и навигационных аварий. При высадке одной из разведгрупп 20 октября 1943 года Хальвари был захвачен в плен и 1 июня 1944 года казнен фашистами в Киркенесе.
Известны имена других лоцманов, которые, к счастью, застали окончание войны. Так, Альфред Халвари, уроженец г. Киберг, с декабря 1941 по 1945 год привлекался лоцманом, и это является своего рода рекордом по времени пребывания на советских ПЛ в условиях войны. После войны он продолжительное время работал председателем общины города Вардё.
Также известны имена норвежцев-коммунистов или сочувствующих, которые бежали на территорию СССР от фашистов. Франс Оскар Юопари, 1901 года рождения, который с декабря 1941 по октябрь 1943 год активно участвовал в проводках ПЛ. Для выполнения разведзадания с подводной лодки был высажен в район Киннароддена, где пробыл с октября 1943 года по апрель 1944 года. С февраля 1945 года проживал в Киркенесе.
Эрлинг Миккелсен, 1937 года рождения, уроженец г. Ко- магвар. Работал в качестве лоцмана на советской ПЛ в декабре 1941 года. Участвовал в высадке разведгруппы на остров Арней.
Сигвард Эйвинд Эриксен, 1908 года рождения, находился в составе экипажа ПЛ у берегов Норвегии в январе-феврале 1942 года.
Одд Гуннар Хальвари, 1917 года рождения, успешно работал в качестве радиотелеграфиста и лоцмана малых торпедных катеров. В1944 году участвовал в рейдах торпедных катеров в район Ботсфьорда 22 февраля, в район Урднес 26 марта и в район реки Гренсе-Яксбэлье 5 апреля.
В каждой из боевых операций работа лоцмана способствовала успешному выполнению задач мореплавания, а также спецопераций по высадке разведгрупп, доставке грузов и вооружения. Порой только благодаря опыту лоцманов удавалось избежать серьёзньх аварий при маневрировании на мелководье.
Так, 5 февраля 1942 года экипаж Щ-401 (командир – капитан-лейтенант Моисеев А.Е.) отлично справился с задачей по высадке разведывательной группы на побережье противника. Не имея возможности определить место высадки из- за плохой видимости, лоцман ориентировался по глубинам, используя для их измерения эхолот. Раз в 20 минут определялись глубины под килем и по характеру их изменения уточнялось место лодки. Таким образом удалось довести корабль до Перс-фьорда, войти в него и высадить разведчиков точно в назначенном месте. В этом же походе лодку в подводном положении у мыса Харбакен 19 февраля в 09.43 после уклонения от противолодочных сил противника вынесло на берег. Подводникам повезло в том, что грунт в этом месте был мягкий, поэтому удара при высадке на мель не последовало, и Щ-401 серьезных повреждений не получила. Лодка всплыла в надводное положение, отошла задним ходом от берега и погрузилась вновь. В этом боевом походе лоцман успешно решил задачи скрытого маневрирования в тяжелых метеоусловиях и совместно с экипажем предотвратил аварию.
Именно знание лоцманами наличия мягкого грунта, а также небольших глубин в местах высадок разведгрупп или десанта широко использовалось в период войны. 14 февраля 1942 года Щ-403 (командир – капитан-лейтенант Коваленко С.И.) в 17.14 вошла в Камей-фьорд, в 20.51 подошла в район высадки разведчиков на расстоянии 1-2 кабельтов от берега. Маневрируя вблизи берега, подводная лодка в 21.15 коснулась грунта, частично продув балласт, находилась у берега до 22.45, провела высадку разведчиков, после чего ушла в море.
Вместе с этим имелись и неудачные разведоперации по высадке разведгрупп. 20 февраля 1942 года Щ-404(командир – капитан-лейтенант Иванов В.А.) в районе Тромсё попыталась высадить разведчиков на о. Арне. В 19.30 при сильном накате, находясь на расстоянии не более 100 метров от берега и имея запас глубины под килем всего 10 метров, начали высадку разведывательной группы. Затратив 8 часов на выполнение задание, два раза ударившись о каменистый грунт, подводная лодка отошла от берега, так и не высадив разведчиков. Действия экипажа, в том числе и лоцмана, были сосредоточены на обеспечении безопасности разведчиков и сохранении технической части ПЛ.
Прошли годы, десятилетия. К сожалению, события прошедшей войны мы вспоминаем только по праздникам, связанным с величайшей Победой, а она достигалась ежедневным изнурительным трудом и подвигами. И не важно было тогда, в сороковые, кто шел в разведку, кому вести корабль или нести боевую вахту, цель была одна – разгромить врага. Нашим долгом остается помнить и гордиться мужеством советских воинов и простых рыбаков из соседней Норвегии. Они сделали всё для Победы, порой принося в жертву себя. Память сильнее времени.
И.В. БОРОДУЛИН.
«Наш северный город», январь 2014 г.
Призраки моря
Обстановка на северном морском театре боевых действий в первые месяцы Великой Отечественной, как и на всем Западном фронте, складывалась трагически. Господство на суше, море и в воздухе было захвачено нацистским агрессором. Под водой инициатива на Севере оказалась на нашей стороне. Этому способствовало то, что в довоенные годы на русском Севере была развернута крупная группировка подводных лодок СССР.
К началу войны на Северном флоте (СФ) было 15 подлодок (6 типа «М» – малютка, 6 средних типа «Щ» – щука, одна «Д-3» -типа «Декабрист», 2крейсерских типа «К»). Осенью 1941 из блокадного Ленинграда по Беломорканалу пришло подкрепление, и к январю 1942 отдельная бригада подводных лодок СФ имела в своем составе 22 боевых единицы.
С самого начала боевых действий наши подводники-североморцы заставили противника прижаться к своим берегам, прятаться во фьордах, начать серьезное охранение своих перевозок.
Серьёзной угрозой для наших подводных лодок была вражеская авиация. Это сейчас атомоходы появляются на поверхности только тогда, когда приходят в свои базы. В годы войны лодки большую часть похода шли в надводном положении, преодолевая не только кипение морской пучины, но и опасность внезапной встречи с врагам.
Задачи моряков-подводников всегда были на грани подвига. Морская стихия по самой своей природе враждебна человеку. Подводную лодку на поверхности швыряли, как щепку, штормовые волны и ветра. Под водой на нее давили тонны воды, ведь каждые десять метров глубины погружения увеличивают давление на целую атмосферу. При погружении вода начинает продавливать торпедопогрузочный люк, другие люки и закрытия. Необходимо непрерывно проводить герметизацию, затягивать крепежи, а при всплытии их вовремя ослаблять, иначе придётся срезать автогеном.
Лодки проекта «С» (средние) были предназначены для ведения морского боя на ближних и удалённых рубежах. Однако лодка под перископом демаскировала себя и становилась мишенью для кораблей охранения конвоя. На место обнаружения перископа быстро выдвигались «морские охотники» и эсминцы, которые начинали сбрасывать глубинные бомбы. Методичная бомбёжка была очень опасна и эффективна. Морская среда гораздо сильнее воздуха способна распространять ударную волну. Человек чувствует себя в «консервной банке», которая попала под гусеницы танка.
Страшно себе представить, что приходилось выдерживать людям при взрывах глубинных бомб. Особенно тяжело доставалось акустикам, которые до последнего момента «слушали море», для того чтобы выдать командиру рекомендацию, куда уходить от вражеских кораблей.
Однако если каждый выход лодки на боевое патрулирование был опасен, то высадка диверсионно-разведывательных групп на побережье противника можно приравнять к самоубийству. Высадка разведчиков проводилась под носом врага в надводном положении у самого берега! Лодка вынуждена была находиться на виду несколько часов. Только наша северная промозглая погода, туманы, бури и полярная ночь были помощниками героям-североморцам.
С целью глубокого вскрытия обстановки командование СФ и управления НКВД Мурманской области приняли решение уже с середины января 1942 года начать разведку в глубоком тылу врага небольшими группами. Для ведения этой работы на территории Норвегии были привлечены не только сотрудники УНКВД и флотской военной разведки, но и прошедшие подготовку в радиошколе посёлка Лавна норвежские патриоты, вынужденные эмигрировать в Россию в период фашистской оккупации их родины.
Первое задание по высадке разведывательно-диверсионной группы в 1942 году на территорию Норвегии выпало на долю ПЛ «С-102», которой командовал капитан-лейтенант Л.И.Городничий, бянваря 1942 года лодка вошла под перископом в Перс-Фьорд. После осмотра подходов и места высадки она легла на грунт. Часы ожидания ночи тянулись мучительно. Разведчики – это элита армии, моряки с интересом рассматривали своих пассажиров, ведь даже спросить у них имя было нельзя. Часто военная разведка так и проходила в сводках:«высадили 3 человека» или «разведгруппа из 5 человек». Только высшее командование могло знать их имена и судьбы. Этой ночью к суровому норвежскому берегу на резиновых лодках ушли лейтенант Алексей Ершов и норвежцы Ингольф и Гундерсен. Они вели разведку в районе Киркенес – Ньюборк – Вадсе – Тана-Фьорд.
В это же время «С-102» продолжала боевое патрулирование в районе Вардё. 10 января у мыса Харбакен наша ПЛ двумя торпедами атаковала транспорт «Вальтер Ольроггс» и потопила его. 14 января в северной части Сюльте-фьорда «С-102» обнаружила конвой из 3 транспортных судов противника под охраной сторожевика и 4 катеров. Пренебрегая опасностью, подлодка приблизилась к ним на дистанцию 6 кабельтов (около 1 километра) и произвела четырёхторпедный залп. Это была выдающаяся победа: одной атакой подводники уничтожили сразу 2 транспорта врага! Это были «Тюркхайм» и «Фегервик». Впечатляющее зрелище тонущих судов и полыхавшего на полнеба топлива наши моряки не видели, они уходили от погони. Дерзость русского командира сначала сбила германцев с толку, они решили , что действует несколько советских подводных лодок. Это, возможно, спасло героический экипаж. Враги рыскали по всему району. И всё же ускользнуть незамеченными не удалось.
Разрывы глубинных бомб следовали один за другим. Семь часов продолжался этот ураган смерти. Лодка получила серьезные повреждения и притаилась на дне. Всего фашистские охотники сбросили на «морского призрака» 147 глубинных бомб. Мощные удары сотрясали прочный корпус, корёжили обшивку. В лодке погас свет, все механизмы были остановлены. Чтобы расходовать меньше кислорода, все, кто не был задействован в заделке пробоин, лежали не двигаясь, как в железном гробу. Корабль мгновенно остыл. Ледяной холод Баренцева моря пронизывал тело и выматывал душу. Легко сказать: заделать пробоину или даже просто течь. На глубине около 70 метров вода хлещет под давлением 8 атмосфер! Паники не было, но в мыслях моряки вспоминали своих родных и близких, которых, возможно, им было уже не суждено увидеть.
Мы помним слова героя-подводника Магомеда Гаджиева: «Нигде нет такого равенства, какое существует на подводной лодке, где все или побеждают, или погибают». «С-102» победила смерть.
Вот запись из вахтенного журнала корабля:
«14.01.1942 г. 10.39 Носовые торпедные аппараты, пли. Выпущено 4 торпеды, было слышно 3 взрыва.
10.40 Полный ход. Циркуляция вправо на курс 0. Началось бомбометание… Начато погружение на 35 м.
10.41 Глубина 20 м, сброшена вторая серия бомб перед носом. Лодку стало выбрасывать на поверхность… Заполнена цистерна быстрого погружения. Лодка ушла на глубину. Вышло из строя управление горизонтальными и вертикальными рулями… Лодка упала на грунт на глубине 88 м.
10.45 Снова началось бомбометание. Бомбы сбрасывались сериями с небольшими перерывами. Рвались недалеко и над лодкой. От взрыва бомб вышли из строя: ГОН, эхолот, аварийное освещение, 50% нормального освещения, произошло короткое замыкание пускового устройства, сгорели частично секции пускового сопротивления, нарушена герметичность топливной цистерны № 6…
12.30 Лежим на грунте. Возобновилась бомбёжка, выключены все механизмы.
…Произведён аварийный ремонт…
19.00 Начали всплытие с грунта. Из-за заклинивания машинок вентиляции и обшей негерметичности кормовой группы лодка всплывала с дифферентом на корму 40 градусов. Выровнять дифферент заполнением цистерны не удалось. Лодка снова легла на грунт… Давление воздуха в пяти баллонах высокого давления осталось 60 атмосфер, а в двух командирских — 170 атмосфер. Глубина погружения 94 м (предельная глубина для лодок этого типа 100 м)».
Снова моряки предприняли попытку вырваться из плена морской пучины только в 21.00, используя последний резерв воздуха высокого давления из командирской системы. После 25 минут отчаянной борьбы за жизнь лодка вышла на поверхность с чудовищным дифферентом на нос. Во время наибольшего дифферента 45 градусов на корму после 11 часов бомбёжки и ремонта лодка смогла всплыть и самостоятельно уйти в море в зону зарядки аккумуляторов и проведения самостоятельно ремонтных работ
К счастью разведчиков группы Ершова С-102, несмотря на тяжелые повреждения, 18 января 1942 года в 20.07 всплыла на месте снятия разведгруппы и ждала сигнала. В 21.02 с берега Перс-Фьорда взята группа Ершова А.Б. в количестве четырех человек. Наши разведчики не только собрали важную информацию, но и приобрели бесценный опыт таких операций, который облегчил подготовку других групп. Командование высоко оценило заслуги этой разведгруппы. Анализ полученной информации был включён в сводный отчёт по войсковой разведке на Северном театре за 1 квартал 1942 года.
Можно сказать, что в годы войны сложился новый союз двух самых незаметных для стороннего наблюдателя сил: подводного флота и военной разведки. Объединённые одной целью – защитить Родину – и единые духом они стали непобедимым монолитом, «призраками моря», наводившими ужас и вызывавшими чувство бессилия у непобедимого ранее врага.
Вечная слава героям!
Валерий Генрихович НЕСТЕРОВ,
капитан 2 ранга запаса.
«Наш северный город», декабрь 2013 г.
«Зеленые тропы» тайной войны
Уже в первые дни Великой Отечественной войны нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов потребовал от командования Северного флота усилить разведывательную работу. Тогда считалось, что «…главным разведывательным средством на море является воздушная разведка». Но велась она только в ближней зоне, так как на вооружении флота находились гидропланы МБР-2 с малым радиусом действия. Радиоразведка СФ была слабо оснащена техникой, ее организационно-штатная структура и методология были несовершенны. А агентурную разведку в новых условиях необходимо было расширять.
Для реализации директивы наркома о ведении разведки всеми возможными путями, разнородными силами и средствами появились интересные решения, но в первую очередь взор моряков устремился на сухопутное направление. Тогда в ближайший рейд батальона пограничников во вражеский тыл отправился и майор Л.В. Добротин из разведотдела флота. Он изучил возможность ведения разведки и осуществления диверсий за линией фронта группами моряков. Майор убедился, что малонаселенная заполярная местность с многочисленными озерами, ущельями и скалами благоприятствует действиям диверсионно-разведывательных формирований.
19 июля 1941 г. такое подразделение было сформировано как 4-й добровольческий отряд моряков. Позднее его переименовали в 181-й особый разведывательный отряд разведотдела Северного флота. В него вошли добровольцы с кораблей и группа спортсменов-комсомольцев Мурманской области. Впоследствии они проникали в немецкий тыл во время войны и на катерах, и на подлодках, и на парашютах, но начинали делать это по суше.
У УНКВД Мурманской области в 1941 году особого выбора не было, поскольку из возможных средств доставки во вражеский тыл там имелись только мотоботы, которые немцы сразу бы потопили. Поэтому они действовали в основном на сухопутном направлении, переходя линию фронта пешком или на лыжах в зависимости от времени года, хотя был один случай переправы на подводной лодке.
Таких трудных и тяжелых разведпоходов в сентябре было много. По времени они ограничивались запасами продовольствия, которые в дополнение к имевшемуся оружию можно было унести на себе. Понятно, что с тяжелой ношей далеко не уйдешь, но других войсковых возможностей внести вклад в разгром врага у УНКВД не было.
В соответствии с приказами НКВД СССР мурманскими чекистами «для диверсионных актов и нарушения коммуникаций в глубоком тылу противника по заданиям военного командования» были созданы специальные формирования. В их задачи входили разведка и диверсии в дальнем тылу немецких и финских войск, захват «языков», минирование дорог, уничтожение небольших гарнизонов, военных объектов и линий связи, а также отвлечение фронтовых частей противника на охрану своих тылов.
Финансовых, материальных, продовольственных и иных ресурсов для этого руководством НКВД СССР выделено не было, в данных вопросах помог военный совет 14-й армии. Первые 40 диверсантов, сведенные в две оперативно-разведывательные группы, были зачислены на ее котловое и вещевое довольствие. Возглавили их М. С. Матвеев и С. Т. Мещеряков.
Забросками диверсионных разведгрупп (ДРГ) в тыл противника занимались в УНКВД разведывательный и 4-й (диверсионный) отделы, нацеленные соответственно на Норвегию и Финляндию. Выходившие туда разведгруппы Управления НКВД состояли не только из советских граждан, но и из норвежцев (среди них были и женщины), финнов. Отличительной особенностью комплектования данных формирований было широкое использование на финском направлении бывших заключенных.
В УНКВД Мурманской области эти группы появились не позднее 10 июля. Известно, что 27 июля одна из них, «…находясь близ вражеского аэродрома, была окружена противником. Несмотря на это, произвела его полную разведку и вышла из окружения, доставив ценные данные об аэродроме противника». 31 августа оперативно-разведывательная группа УНКВД в очередной раз отправилась в глубокий вражеский тыл. В ее составе было 10 человек, 8 из которых являлись финнами. Группа должна была установить в конкретном районе места дислокации воинских подразделений, складов боеприпасов и продовольствия, захватить и доставить в Мурманск 1-2 пленных. Поставленные задачи были ею выполнены. За первые 3 месяца своего существования оперативно-разведывательные группы УНКВД совершили 8 походов в глубокий тыл противника, каждый боец совершил их от 4 до 7.
Чекистами было совершено несколько рейдов в самое логово противника, в район базирования финских пограничников в Талвикюля. Первый из них они провели 3 сентября 1941 г. Тогда туда вышли две группы агентурно-войсковой разведки УНКВД (так в документе – Авт.). Им предстояло установить силы противника и их расположение, а также перерезать в нескольких местах телефонную линию егерей, а на обратном пути захватить пленных. С поставленными задачами группа успешно справились.
Подобные операции были проведены также 7 сентября (группа Мещерякова, тогда отличился разведчик Филатов, который «спас жизнь двум раненым бойцам»), 14 сентября (опергруппа УНКВД «выполнила задание по обнаружению скоплений противника и уничтожению его баз»), 16 сентября (ДРГ Матвеева «уничтожила 2 пикета и 3 избы, используемые разведкой противника») и 22 сентября (вновь «группа Мещерякова произвела внезапный налет на Талвикюля и разгромила 10 домов и погранпост»). В октябре «группа из шести разведчиков в течение 10 дней выполняла в глубоком тылу противника специальное задание». При этом «проявил мужество и отвагу» разведчик Халто, финн по национальности.
Оперативно-разведывательная группа УНКВД «с 6 по 17 сентября принимала активное участие в боевых действиях 181 погранбатальона НКВД. В разгар боевых действий дважды ходила в тыл противника (север Финляндии и Норвегии – Авт.) для разведки группировки его сил». Тогда отличился помощник ее командира Денисов.
Однако вернемся к действиям Северного флота. Решение о создании разведывательного отряда сейчас кажется простым и естественным. Однако оно оказалось настолько удачным, что за его успешную реализацию начальник разведки СФ капитан 3 ранга П. А. Визгин получил в 1942 г. орден Красного знамени, единственную награду за годы войны в Заполярье.
Первые 18 норвежцев (ранее бежали из своей страны на Кольский полуостров от преследования оккупировавших в 1940 г. Норвегию немцев) пришли во флотский разведотдел в июле 1941 г. Еще 16 норвежцев использовались в начальный период войны разведотделом областного УНКВД. Сначала они проникали на территорию Финнмарка пешим порядком.
Именно так в июле 1941 г. три норвежских патриота прошли для сбора информации в район порта Киркенес. 24 августа на север Финляндии и Норвегии была направлена в охранении 20 пограничников группа, в состав которой входило 4 моряка, 4 финна и 6 норвежцев. Их задачей было ведение войсковой разведки и проведение диверсий. «Финская» часть операции прошла успешно, чего нельзя сказать о «норвежской», поскольку 5 норвежцев не выдержали нагрузок боевого похода и вынуждены были с полпути вернуться в Мурманск.
А в сентябре группа из 34 моряков вновь совершила пеший рейд в тыл немецких войск. Она успешно решила задачу по взрыву одного из фашистских объектов и боевому охранению следовавших на север Норвегии двух норвежцев. Известно, что одним из них был Альберт Амбли. Группа собрала в Якобснесе и в долине Пасвик обширные сведения разведывательного характера, после чего вернулась в Мурманск. Еще 3 патриота этой страны совершили пешую вылазку в Финнмарк для сбора информации об оккупировавших Норвегию фашистских частях в сентябре 1941 г.
В ноябре состоялся уже длительный лыжный рейд смешанной группы из 24 советских бойцов и 6 норвежцев (среди них Хокун Сневе и Оскар Нюстрем) для поиска немецких зимних аэродромных площадок в Северной Финляндии. Поход на глубину более 250 км проходил скрытно, костры не разжигались, курить запрещалось, пища была холодной, ночевали на снегу. Было обнаружено и нанесено на карту для последующих ударов два замаскированных снежных аэродрома, определена их вместимость, подсчитано количество находившихся там бомбардировщиков. Группа без потерь вернулась обратно.
В разведотделе СФ называли пешеходные маршруты «тропами по зеленой». Неоднократно ходил по ним с лета 1941 г. разведчик Алексей Чемоданов и потому знал их отменно. На одной из «троп» он и погиб в середине октября 1944 г. вместе с Александром Чаулиным, возвращаясь по ней после полугодового пребывания на норвежских скалах и ведя по приказу командования разведку немецких частей. Погибли в бою с немцами в августе 1944 г. уже на подходе к линии фронта и возвращавшиеся из Финнмарка норвежские патриоты Коре Фигенску и Рикард Йохансен.
Использовался пеший маршрут и тогда, когда разведгруппы имели информацию, которую нельзя было передать по радио. К примеру, в сентябре 1943 г. Оскар Нюстрем, Оддвард Сибблунд и Генри Петтерсен вернулись в Мурманск после пяти месяцев пребывания в Норвегии, пройдя пешком через боевые порядки немецких войск в районе Петсамо. Они доставили ряд добытых немецких карт и схем с обозначениями береговых укреплений.
Следовавших по «зеленым тропам» в Финнмарк или возвращавшихся оттуда через территорию Финляндии норвежских патриотов и советских разведчиков старались перехватить финны. Был арестован, например, в августе 1941 г. финской полицией и выдан гитлеровцам двигавшийся в направлении Сер-Варангера норвежский патриот Ялмар Фрискиле. Его пытали и приговорили к длительному тюремному заключению.
Был использован пеший маршрут и для вывода бежавшего из фашистского застенка норвежского патриота Харью Усвальда. В августе 1942 г. он был арестован гестапо и около 2 месяцев содержался в тюрьме Киркенеса. От служившего в полиции патриота Акселя Хоэля об аресте стало известно в Мурманске, полицейским Харальдом Рюгом был организован побег Харью Усвальда. Для их доставки на советскую территорию были задействованы специально заброшенная группа и одна из разведячеек. Беглецы и группа сопровождения сумели пройти через боевые порядки противника в районе реки Западная Лица.
И таких примеров можно привести много. «Зеленый» маршрут активно использовался разведывательными отделами Северного флота и УНКВД Мурманской области для действий в тылу вражеских войск на севере Финляндии и Норвегии.
Виктор ФЕДОРОВ,
полковник запаса.
«Наш северный город», ноябрь 2013 г.
Это мы – те, кто не вернулся из боя…
В 2014 году будет отмечаться 70-летие Петсамо-Киркенесской операции Карельского фронта и Северного флота ВМФ СССР
– Когда возлагаю цветы к памятнику Алеше, всегда как бы слышу: «Жители города-героя Мурманска! Вспомните о нас, положите гвоздику к Вечному огню. Это мы – те, кто не вернулись из боя. Где находятся наши могилы, не известно. Мы где-то там – в чужой земле, в земле Северной Норвегии. Мы выстояли, и вы теперь живете в Великой России…», – с грустью поведал мне лет десять назад ветеран Великой Отечественной войны.
Выжившего в горниле войны человека уже нет в живых, а его слова остались. В моей памяти. Надеюсь, останутся и в памяти потомков.
Душа-парень Кеньев
Потому как он был прав на все сто, этот увенчанный сединой ветеран. Ведь даже по прошествии почти семидесяти лет после окончания Великой Отечественной войны, мы, живущие ныне, не можем констатировать: всем, кто четыре страшных военных года ковал Великую Победу, отданы последние почести. Многие воины до сих пор не имеют могил. Среди них – наш земляк краснофлотец Рикхард Кеньев, родившийся в Белокаменке в 1923 году.
Участник Великой Отечественной войны (разведчик 181-го особого разведывательного отряда Северного флота), Герой Советского Союза Макар Бабиков в своей книге «Отряд особого назначения» пишет: «Рикхард Кеньев родился и рос в становище Белокаменка Полярного района на берегу Кольского залива.
Работал он в колхозе счетоводом, потом в райсовете Осоавиахима. Сначала на войну взяли отца, партизанившего на Мурмане еще во время английской интервенции, потом Рикхарда, а в минувшем году, уже после известия о смерти отца в Архангельске, очередь дошла и до брата Федота. Отец был по национальности карел, мать Хилья Антоновна – финка. Поэтому в семье говорили по-русски, по-карельски и по-фински.
Осенью 1941 года по рекомендации райкома комсомола Рикхард пришел в отряд разведчиков.
От Полярного до Белокаменки рукой подать. Иногда Рикхарду давали день-другой отдыха, и он на рейсовом катере навещал мать, сестер и маленького брата».
Рикхард Кеньев, очевидно, был неординарным человеком. Во всяком случае, информация о нем сегодня есть даже на Интернет-сайте поклонников русского рукопашного боя: «Рикхард Кеньев – парень, обучавший бойцов отряда Леонова (командир легендарного 181-го разведывательно-диверсионного отряда морских разведчиков Северного флота. – Авт.) метанию ножа и приемам самбо (погиб в неравном бою с егерями) – учился в секции самбо при Осоавиахиме».
Сам дважды Герой Советского Союза, капитан 1-го ранга Виктор Леонов в своей книге «Уроки мужества» вспоминал: «Каждый из наших боевых друзей был сугубо индивидуален, со своим характером и внешним обликом. А все вместе мы составляли один воинский коллектив, многоликий, но крепко спаянный любовью к Родине и ненавистью к врагу.
Пришел как-то в отряд молодой паренек краснофлотец Рикхард Кеньев, финн по национальности. Был он среднего роста, белобрыс и начисто лишен, что называют, внешней эффектности. Почему-то он всегда улыбался, и это на первых порах озадачивало разведчиков.
Он часто коверкал русские слова, из-за этого над ним потешались, а он не обижался. Бывало, только улыбнется в ответ и скажет:
– Так легче и проще.
– Смотрите, опять расплылся, как ясное солнышко, – сказал ему старшина второй статьи Володя Фатькин после очередной улыбки. – Ты где такой вырос?
– В лесу, – безмятежно ответил Кеньев.
– Лесовик, значит. А что делать умеешь?
– Ходить на лыжах, стрелять.
– Не много, однако…
Вскоре оказалось, что он умеет гораздо больше, чем мы думали. Степан Мотовилин (известный разведчик. – Авт.) и Рикхард Кеньев быстро нашли общий язык.
Как завязалась их дружба, трудно сказать. Говорят, что Степан очень хотел научиться хорошо метать нож, а у него все не получалось. Как-то раз Кеньев заметил это, подошел к нему, взвесил нож на руке и едва уловимым движением кисти послал точно в цель.
– Ого! Видали?! Где это так научился?
– В лесу, в Осоавиахиме и еще кое-где, – с уклончивой улыбкой ответил Кеньев. – А вашим ножом, товарищ старшина, только хлеб резать можно. Спрячьте и не мучайтесь… Нате-ка мой. А теперь смотрите, как надо…
Постепенно, вопреки ожиданиям, Рикхард стал в отряде прямо-таки незаменимым человеком, душой-парнем. Мы молчаливо признали в нем многоопытность, практичность человека, выросшего в лесах Заполярья. Признал это и Степан Мотовилин, ибо сам он, знающий лес и горы, понимал, что такие навыки даются трудно.
Разжигают, к примеру, на привале костер – дымно, а огня нет. Подойдет Рикхард, поколдует – все наоборот… Или группа разведчиков ночью среди скал – луна, снег искрится. Смотришь, вдруг исчез впереди идущий – в яму залетел. Выходит вперед Рихард – и ни одной ямы на пути! Он их особым чутьем угадывает, лыжня становится ровной и приятной.
Я рассказал об этих двух разведчиках не потому, что они были выдающимися бойцами. В схватках с врагами находились посильнее их. Но было у них свое, только им присущее – они всегда знали, что надо делать, и редко допускали ошибки, за которые всегда приходится дорого расплачиваться. Мы все учились у них этому редкому искусству, так необходимому фронтовику».
Рикхард Кеньев был храбрым разведчиком, не раз отличался во время боя. В 1942 году за бой на мысе Могильный его наградили орденом Красной Звезды.
Почти три года Рикхард Кеньев служил в 181-м разведотряде штаба Северного флота. Неоднократно был переправщиком разведгрупп и их имущества с подводных лодок на берег. И всегда задания выполнялись им быстро, четко и успешно.
А с 26 июня 1944 года после заброски на оккупированную территорию Норвегии вместе с радистом Евгением Морозовым он вел наблюдение и наводил самолеты на врагов в районе Порсантер-фьорда и дороги от Банака к Кибергу. Их рация была запеленгована, и в начале июля немцы, прочесывая местность на берегу Бос-фьорда, наткнулись на разведчиков. Судя по всему, бой был ожесточенный, а силы неравные. Наши краснофлотцы погибли.
Героев предали земле норвежские рыбаки, но место захоронения до сих пор не установлено. В августе 1944 года мать Рикхарда Кеньева получила извещение: сын пропал без вести. Но, наверняка, еще много лет после войны она ждала, что ее улыбчивый, светловолосый мальчик вот-вот постучится в дверь и скажет: «Я вернулся, мама!»…
Отважный радист Коровин
Вместе с Рикхардом Кеньевым в боевой операции на мысе Могильный участвовал и радист-разведчик Николай Коровин, уроженец деревни Пешкове Грязовецкого района Вологодской области. Плечом к плечу, не на жизнь – на смерть они бились с немцами, ведь недаром говорят: в бою побывать – цену жизни узнать. И впоследствии Николай Коровин был удостоен награды: медали «За отвагу».
Отмечу, в 181-й разведотряд штаба Северного флота в октябре 1941 года Николай Дмитриевич пришел, уже имея специальную подготовку – он был радистом. Еще до войны Николай Коровин окончил курсы радиооператоров УКК морского учебно-курсового комбината «Мурманрыба» и работал радистом Управления «Мурманрыба», а до этого, начиная с 1938 года, трудился на Мурманском рыбокомбинате: купором, учетчиком, агентом хозяйственной части.
В Красную армию он был призван Микояновским РВК города Мурманска 2 октября 1941 года, когда ему исполнилось двадцать лет. По рассказам сослуживцев, Николай любил и хорошо знал радиодело. Он был веселым, разговорчивым, ответственным и, как сейчас говорят, коммуникабельным человеком.
В статье «Это не забывается», опубликованной в газете «На страже Заполярья» в октябре 1964 года, Герой Советского Союза Макар Вабиков подчеркивает: «Отряд бывал на Варангере неоднократно… Много важных сведений добыли Рикхард Кеньев, Николай Коровин и их боевые товарищи». Недаром младший сержант Коровин довольно быстро стал командиром отделения радистов разведотряда штаба Северного флота.
Этот отряд в суровых условиях Заполярья не только обеспечивал разведывательную и диверсионную деятельность в тылу фашистов, но и осуществлял защиту главной транспортной артерии второй мировой войны. Приведу выдержки из итоговой разведсводки 027 от 30 сентября 1942 года: «Данные СВМФ: в результате проведенной 18 сентября 1942 г. десантной операции в районе полуострова Могильный (кв. 1872) противник понес потери убитыми и ранеными до 150 солдат. Взорвано 10 дзотов, склад боеприпасов и 5 землянок. Взят пленный 91-го саперного батальона».
В октябре 1943 года Николай Коровин вместе с норвежцем Оскаром Леонардом Нюстрёмом были десантированы в районе полуострова Варангер. После приземления и сбора грузового парашюта они выбрали место для укрытия, а через несколько дней по рации получили указание двигаться в определенном направлении и расположиться на высоте 637. Однако предательство радиста другой разведгруппы привело к тому, что немцы на эту высоту пришли следом за ними.
Бой был скоротечным. Как рассказывали впоследствии норвежские охотники, домик, в котором скрывались два разведчика, а он одиноко стоял в этом месте горы, был иссечен десятками пуль. Как погибли герои, где упокоились их души, точных данных не имеется. Осталась лишь запись в книге боевых потерь за 1947 год Микояновского РВК Мурманска: Николай Коровин пропал без вести в октябре 1943 года. В его семье тоже не дождались с войны любимого сына…
Прах радиста-разведчика Николая Коровина до сего времени не предан земле с почестями, и родные не могут навестить дорогую могилу. А сколько еще воинов, погибших смертью храбрых на той страшной войне, не упокоились с миром?..
Мы все в огромном долгу перед ними. И перед душой-парнем Рикхардом Кеньевым, и перед жизнелюбивым Николаем Коровиным, да что там – перед миллионами тех, кто отдал жизнь на полях сражений, защитил нашу страну в лихую годину.
Они выстояли – вопреки всему, и мы обязаны их помнить. Вечно!
Светлана КЕРОНЕН.
«Наш Северный город», октябрь 2013 г.